02.09.02
Нагиев и пустота
Ведущий скандального ток-шоу «Окна» Дмитрий Нагиев всегда специализировался на юморе, однако юмор его всегда бывал непрост. На фоне профессиональных юмористов советского формата, дирижирующих настроением масс посредством примитивнейших технологий, Нагиев выглядел особенно свежо и концептуально.
Господа из «Аншлага» эксплуатируют каждый свою маленькую темку, социально близкую социальному большинству. Социальное большинство — менталитетно — тоже еще вполне советское. Отсюда и темы, которое оно способно адекватно воспринять. Так, один сатирик обязательно покажет нам про человека из глубинки, который, слышь, трактор спьяну в речке утопил. Другая представит дорогим женщинам тип нервической бабенки в поисках нормального мужика. Третий специально остановится на известных наших ксенофобиях насчет Америки, решая вопрос неизменно в парадигме «Наш человек нигде не пропадет» (что на самом деле означает: «Вертели мы эту Америку…»). Все трое никогда не станут требовать от аудитории большего, чем она сама захотела бы дать. Работа юмориста, этот нехитрый сервис выходного дня, сводится к угодливому следованию простым, понятным и заведомо известным ожиданиям зала.
Вот на этом-то подобном фоне Жванецкий заработал репутацию писателя, а Нагиев стал поистине свеж и концептуален. «Осторожно, модерн!» — название самого известного нагиевского проекта отсылает к областям опасным и еще неизведанным. И если старосоветские со своим рейтинговым, потому что человеколюбивым, репертуаром оказались востребованы на общероссийских телеканалах, то злой и умный Нагиев экспериментировал на маргинально-дециметровых. Отвечая на вызовы капиталистической современности высоким искусством абсурда.
В одной из серий его многочисленной эпопеи рассказывается о том, как некоего рафинированного (вначале) человечка готовят в президенты. Президент, как известно, должен уметь понравиться народу. Имиджмейкеры претендента долго и трудно учат его мутному бычьему взгляду, формируя заново культуру речи на основе обсценных «нах» и «ептыть», которыми должно перемежать соответствующего содержания тезисы предвыборной программы. В каждом романе воспитания наступает момент контрольной проверки для героя, поэтому вот кульминация — уже мутировавшего, претендента привозят на публичные дебаты с главным его соперником, который, как видно, тоже подготовился основательно — на нем ушанка. После недолгой, но плотной дискуссии начинается драка. Подразумевается, кто больше мутировал, тот в ней и победил.
Можно было бы сказать, что Нагиев взял и механически перенес своих дерущихся героев в «Окна», если бы это ток-шоу не черпало с избытком также из другого источника. Им стала, без сомнения, «Моя семья» известного Валерия Комиссарова, которому авторство «Окон» на самом деле и принадлежит.
Никто другой, вероятно, не поспособствовал окончательной дискредитации идеи крепкой и счастливой семьи настолько, насколько это удалось творцу передачи, призванной вроде бы защищать ее интересы. Об инквизиционной природе «Моей семьи» говорилось много, однако повторим: Комиссаров создал идеальную машину по развоплощению того, что еще от семьи оставалось. В России, впрочем, и ранее никогда не было идеологии семейственности. В наше время под «семьей» — противопоставляя ее так называемым «питерским» — вообще понимают исключительно политическую институцию. Семья в России имеет до неприличия групповой характер, ибо участвующих в ней неизменно оказывается больше двух, причем их отношения становятся предметом публичного интереса.
Новационность комиссаровских разысканий в этой области заключается в том, что он наконец-то присовокупил к семье публичного зрителя, вместе с которым занялся подглядыванием за тем, как некий сумасшедший муж подглядывает за соседями, а также пишет своей жене любовные письма от имени несуществующего поклонника. «Мне кажется, вы страшный человек», — говорит ему приглашенная звезда эстрады. «Она правильно сделала, что ушла от вас», — говорят из зала. Сюжеты следуют ритмической нарезкой. В перерывах рекламируется одноименный передаче журнал такого же, вероятно, содержания. Камера (вряд ли случайно) показывает зрителя, в точности повторившего зевоту героини пазолиниевского фильма «Сало, или сто дней Содома», которая, напомним, зевнув, выбрасывается из окна. Такова «Моя семья».
Каковы же «Окна»? Если в комиссаровской передаче зритель все еще продолжает нести остаточную функцию арбитра (всегда в ток-шоу, впрочем, сомнительную — какой из зрителя эксперт?), то у Нагиева он целиком уже включен в действие, а потому теряет последние, пусть даже условные, черты объективности, разрешающей конфликты. Зрителя «Окон» ритмически формирует гонг, который отмечает истечение десяти секунд, отведенных на то, чтобы сформулировать позицию по поводу семейных тайн, открывшихся в процессе студийного скандала. Десяти секунд, естественно, хватает только на то, чтобы плюнуть в эти семейные тайны. Зритель, этот цепной пес Нагиева, плюет в них метко и с удовольствием. Герои Нагиева — дерутся и утираются.
Все происходит таким, примерно, образом. Говорит жена: «Мне кажется, муж мне изменяет». Говорит муж: «Я люблю женщин, но я с ними не сплю». Последнее немедленно опровергает любовница, которую приглашает в студию Нагиев. Жена кидает в любовницу левой туфлей, в мужа кидая правой. Жена (любовнице): «Стерва». Стерва (жене): «Сама виновата». Зритель (жене): «Сама виновата». Нагиев (жене): «Более не задерживаем». Затравленная и опозоренная, жена уходит, чтобы за кулисами, вероятно, покончить с собой. Ее не жалко.
Дегуманизация телешоу, начавшаяся с «Моей семьи», важным этапом имела годичной давности культовый продукт бывшего ТВ-6. Именно проект «За стеклом» (а совсем не «Последний герой», всего лишь воспроизводящий одну из версий советского «Делай с нами, делай, как мы, делай лучше нас»), стал действительным открытием прошлого сезона. Как нечто имеющее несомненное значение нами были восприняты: запутанный сюжет, множество ложных финалов, отсутствие как таковой развязки и персонажная несостоятельность героев. Потерпев отнюдь не блестящее поражение, последние немедленно ушли в небытие, как только шоу — по праву триумфально — закончилось. Что касается «Окон», этот печальный процесс оказался здесь лишь максимально убыстрен. Условные герои уничтожаются серийно, у них отнимают даже предысторию — любая предыстория лишь формальный повод для драки, в которой участвуют все, включая и бывшего юмориста Нагиева.
И если в «Моей семье» не стало частной жизни, а «За стеклом» упразднили сюжет и, тем самым, героя, то в «Окнах» были окончательно ликвидированы ведущий и зритель — как самостоятельные инстанции, обладающие позицией вненаходимости. Таким образом, однажды в отечественном телевизоре не оказалось никого. С этой стороны новейшие ток-шоу имеют безусловную познавательную ценность. Парадокс заключается в том, что мы наблюдаем то, что наблюдать по определению невозможно, то есть буквально: пустоту и ее мятущиеся производные. Эта пустота завораживает.
Дмитрий Соколов
Добавить комментарий