Театр с закрытым забралом, или скандал на крыше

Невское время (Санкт-Петербург) , N009
18.1.2001

ТЕАТР С ОТКРЫТЫМ ЗАБРАЛОМ, ИЛИ СКАНДАЛ НА КРЫШЕ.

Фантасмагория «Кыся», представленная в канун Нового года в ДК имени Ленсовета, хотя и имеет некую нарочитую скандальность, по сути заключает в себе экстравагантное прощание с весьма экстравагантным веком. Это не случайно. Автор проекта и постановщик спектакля Лев Рахлин еще с шоу-фантазии «Безумный век» в Мюзик-холле во всех своих работах ищет ответ на вопрос — что век минувший?
Повесть Владимира Кунина «Кыся» оказалась благодатным материалом. Главный герой книги кот Мартын, он же Кыся, прямой родственник и наследник героев Гофманиады, гоголевской чертовщины и булгаковского Бегемота.
Лев Рахлин, круто, замешивая все составляющие, дает предельно острую картину нашей жизни в конце безумного века. В личности Кыси своеобразно переплелись все пороки и достоинства человека, выросшего, как говорили совсем недавно, на 1/6 части мира. Он все и всех понимает и, как положено настоящему совку, терпеть не может несправедливости и во все вмешивается. Именно поэтому ситуация приводит Кысю к печальному финалу. Кот теряет близких людей, да и привычный мир двора на проспекте Науки, который невероятным образом расширился до поездки в загранку, утрачивает все свои удобства, трещит по швам. В финале спектакля Лев Рахлин ставит минорную точку — звучит печальная грузинская песня, воплощенная мудрость жития человеческого.
Безусловная актерская удача спектакля — главный герой в исполнении Дмитрия Нагиева. Это вторая встреча режиссера и артиста, второй спектакль, специально поставленный на актера, и вторая взаимная удача. Нагиеву удаются не только лихо скабрезные шутки, но и тончайшие душевные смятения героя. Хотелось бы, чтобы сотворчество режиссера и актера продолжилось и зритель увидел Дмитрия Нагиева в ролях большого драматического накала.
Лев Рахлин предпочитает в своем творчестве неожиданность, предельную оригинальность. В «Кысе» он предложил обнаженную эпатажность. И именно эта вызывающая скандальность позволила с большой эмоциональной силой выразить щемящую тоску по человеческой доброте и нежности.

ВЛАДИМИР ЮРЬЕВ